Людмила ШЕЙКО

Как мы ездили в Замбию

Часть 1. Мост через Луангву

Часть 2. Холодный север: Солвези и Мутанда

Часть 3. Холодный север: Мвинилунга

Часть 4. Холодный север: речка Лвакела

Часть 5. Водопад Виктория

Часть первая

Мост через Луангву

Теперь уже верится с трудом, но мы действительно оказались в Африке, в самой что ни на есть настоящей.

31 августа 2014 года вылетели из Питера, нашими любимыми Эмиратами. Правда, чуть не опоздали на самолет – приехали в Пулково-2, а оттуда уже, оказывается, давно никто не летает. Огородами, запыхавшись по жаре с рюкзаками, но успели. В Дубае у нас было 9 часов стыковки, нам полагалась ночь в отеле, о чем мы забыли – настолько заранее покупали билеты. Долго искали автобус в отель, потом долго его ждали, потом в отеле долго ждали регистрации. Спать и так оставалось совсем немного, а тут еще, как обычно в Эмирейтс, утром опять обжираловка. В самолете продолжилась. Самолет был не так хорош, как предыдущий, но кормежка не хуже, и вино замечательное.

В Лусаке очередь на паспортный контроль разделилась на 3 части: коренные, резиденты и туристы. Белые были везде, особенно много среди резидентов – не туристов – семьи с детьми в основном.

Отстояв за визой – причем все очереди одинаково еле двигались, – на такси доехали до автовокзала (200 квачей = 1200р., это дорого, но и ехали долго).  Впечатления по дороге весьма унылые. Город – столица – как таковой не обнаружился, задворки сменялись пустырями, пустыри – помойками. На шумном толкучем автовокзале застали отчаливавший последний автобус на Чипату (на нем мы собирались доехать до Luangva Bridge). Переночевали в забавной негритянской гостинице – лепной бордюр, зеркала, большая кровать, унитаз в кружевах, все это за корявым дырявым забором посреди пустырей в колдобинах. Даже выдали кипяток, ну и  как всегда пригодились запасы из самолета.

C утра все негры в куртках и пальто. Темно и холодно, неуютно. Кто-то даже в мехах, шарфах и сапогах. И даже для нас первое утро в Африке показалось прохладным.

Просто красота.

Базар у моста через Луангву. Фрукт, похожий на алычу разложен по сортам: зеленый – незрелый, желтый – зрелый, бурый (на переднем плане) – собран с дерева уже протухшим.

Ехали 4 часа. Вышли на базаре, перед мостом . Явно для туристов – в изобилии соломенные шляпы. Из фруктов – только что-то мелкое, похожее на алычу, всех степеней зрелости – от зеленых до гнилых. И сушеная рыба, а больше ничего. Негры показались страшными.

Нас уверенно послали в кемпинг, и опять у меня возникло ощущение, что Никита уже здесь был и все знает. Шли вдоль реки километра полтора. Утро, еще не очень жарко, негры идут по делам, на нас пялятся, но не очень назойливо. Страх отпустил, но ощущения странные – будто начало фильма, про который ничего не знаешь – может, ужастик, или фэнтези, но не мелодрама и не комедия точно.

С покупками.

На колонку.

В кемпинге было пусто, не сразу нашли даму – тощая, пожилая голубоглазая англичанка. Живет здесь 10 лет. С мужем содержат кемпинг. Сидит с бокалом вина за книгой на фоне бара. По 60 квачей с носа за место для палатки + туалет – настоящий (не африканский, с гордостью добавила леди) + душ с мылом и туалетной бумагой. В рублях – 720 рублей в день. Недешево, как и все, что для туристов. Мы уже привыкли, так везде – чем беднее жизнь, тем дороже на нее посмотреть.

Никита поставил палатку. Пошли на разведку по страшной Африке.

В спасительной тени.

Река Луангва и в сухой сезон полноводна..

Вдоль реки идет шоссе. Домики лепятся с обеих сторон, а кемпинг весь устроен от шоссе в сторону гор, но имеет свой бережок, напротив входа. Когда мы туда заявились, он был занят негритянками с детьми, моющими посуду и стирающими. Они все быстро растворились, и больше мы их не видели. Ловили там спокойно, Никита ставил садки, не таясь. Я там же стирала, там же окуналась, спасаясь от перегрева. Попереворачивали камушки.  Поденок много. Половили и пошли искать дикое место выше по течению в надежде найти место для палатки, чтобы существовать независимо. Но там оказались сплошные огороды и хижины аборигенов: маленькие круглые домишки из прутьев, обмазанных глиной, с травяными крышами. Иногда даже кирпичные, но с такими же крышами. И размер у всех одинаковый. Никита догадался, что размер зависит от высоты травы. Двери и окна – это уже авторский дизайн. Иногда в узком проеме висит тряпочка, цвет разный, это – дверь, но чаще ее просто совсем нет. Частные эти владения не огорожены, но свободного девственного подхода к реке мы так и не нашли, потому как если и есть кое-где более или менее проходимый спуск к воде, то он занят кукурузой. Так что ничего более удобного, чем у кемпинга, не нашли. А надеялись найти что-нибудь уединенное и тенистое для палатки. Но и ощущения опасности тоже не было, просто неуютно и неудобно.

Жарко очень, сухо. Электричества среди хижин нет, но на базаре в холодильниках есть холодная вода,  видимо,  включают изредка движки.

Садок поставлен, ловлю поденок, крокодилов еще не боюсь.

Африканский водопровод.

В кемпинге время от времени появлялись толпы, разные, и взрослые, и дети, разных стран и народов, но все приезжали ненадолго. Этот кемпинг был у них пунктом отдыха на пути хорошо налаженных маршрутов. Их ждут, оперативно топят дровяные колонки, если воды не хватает, негры с желтыми канистрами на головах шустро заменяют водопровод. Массово стирают – негры, в машинах. Мы как-то всегда обходимся сами.

Готовила на костре – как всегда, были взяты из Питера пакетные супы. Обычно берем минимальный запас дней на десять, чтобы существовать автономно, если вдруг удастся сразу уехать к намеченному месту. Можно было бы заказывать хозяйке, но цены ресторанные, а на базар ходить каждый раз с той же целью (а готовую еду там продают) – недорого, но далековато ходить по жаре.

Постепенно вникая в местность и порядки, ловили поденок. Ловилось хорошо, много зрелых личинок. Вскоре отправились вниз по течению, прицепились дети, пугали крокодилами, похоже, всерьез. Потому как в воду они не лезли, это на такой-то жаре и без взрослого присмотра.

Это не Кин-Дза-Дза, это берег реки Луангвы в сухой сезон.

Поденка на листе основного фруктового дерева.

Очень быстро наловили и вывели кучу, были настоящие авралы, когда Никита бегал от стаканчиков к садкам, а я все ждала его у костра к ужину.

Кемпинг устроен очень толково: может поместиться много народу одновременно, при этом мы чувствовали себя вполне изолированно. Домики, как и туалеты и души, сложены из местных камней и травяных крыш. Впрочем, они по большей части пустовали, приезжавшие в основном на ночь селились в хозяйских палатках. В душах стенки из камешков очень удобны – и полотенце можно повесить, и мыло положить. И сортиры вполне изолированы. А что мы там разжигаем и варим, хозяйку вообще не интересовало. У нее был очень отрешенный вид. Так что чувствовали мы себя вполне комфортно и спокойно, как бы пока со стороны поглядывая на непонятную жизнь аборигенов, и я даже радовалась возможности на ночь спрятаться за стенами кемпинга, понимая, что местные жители не опасны, но все же. И днем иногда неплохо было укрыться – от любопытных глаз страшноватых негров. А когда кемпинг пустел, в нем начинали хозяйничать обезьяны. Целые стаи небольших, проворных и хитрых – verveb monkeys – атаковали палатку в наше отсутствие. А очень крупные, неторопливые и осторожные baboons  жили над нами, не обращая на нас никакого внимания, мы только вздрагивали от мощного рыка главного бабуина. А главный из мелких не просто метил нашу палатку, а обгаживал и поливал ее регулярно именно в присутствии Никиты.

Деревенская колонка и в Африке – место встреч.

Рыбаки у Мозамбикского берега.

То, что сезон сухой – это в буквальном смысле. Деревья в большинстве стоят без листьев, только у самой кромки воды что-то зеленеет. Сухая потрескавшаяся земля, красная. Русло реки Луангвы широкое, галечник обнажился, но, даже обмелевшая, река выглядит величаво, и течение мощное. Мы окунались, я стирала, даже Никиту удавалось загнать иногда помыться. Дети не купаются, молодцы, верят в крокодилов. После их рассказов расспросила хозяйку, все так же неизменно сидящую в своем кресле за компьютером с бокалом вина. Рядом с ней греется очень на нее похожая изящная ящерица с изумрудным хвостом. Старая леди сказала совершенно невозмутимо, что крокодилы – да, их много, они везде и что надо быть очень осторожными. А вот бегемоты – не везде, поблизости их нет, тут им есть нечего, а вот далеко, ну, в полутора километрах отсюда – да, живут. Но чтобы их увидеть, надо ехать на каноэ, а они сейчас все в плавании. Действительно, Никита еле успел спасти свои привязанные к ним садки. 

Дети, посуда, баобаб.

Совсем сухой сезон.

Поденки хорошо и обильно ловились и так же бодро выводились, авралы были постоянно, не хватало посуды и рук, и это радовало. Вода в реке приятно освежающая, течение сильное. Наслышавшись о крокодилах, я уже с опаской барахталась, только  у самого берега,  быстренько окунаясь, и за поденками не залезала глубже, чем по колено. На Никиту эти рассказы не производили никакого впечатления, он говорил, что крокодилы не принимают его за доступную добычу, а для очень крупного крокодила нужна и очень глубокая яма. Между прочим, как раз за садками и была такая яма. И Никита там бултыхался со своим садком. Ловить ходили и ниже, и выше по течению. Берега по большей части пустынны, только немного ниже моста было шумное место общей стирки и помывки – в основном женщины моют детей. Посуду тоже носят мыть на реку, преимущественно этим заняты толпы детей с тазами на головах. Посуда – старые алюминиевые миски с остатками каши. Еще есть помывочно-постирочное место, как и в любых деревнях, у колонки в центре деревни, только здесь местный колорит определен огромным баобабом, он даже помечен на стенде как Heritage. По причине сухого сезона он совсем лишился листьев, но его огромный ствол сам по себе дает тень. Так что это еще и место деревенских встреч.

Никита для масштаба.

Баобаб вечером.

Все ощутимее сухость воздуха. Пересыхает не только нос, но и рот, и, что самое неприятное, глаза. Шуршат под ногами листья. Днем жара настоящая, а по ночам даже носки и майку одеваю. Кое-где на голых ветках качаются желто-красные остатки листьев. Красная пыль. Рисовать не столько не хочу, сколько не могу: нигде не спрятаться от солнца. И все насекомые попрятались, даже в темноте с фонариками почти никто не ловится. Зато поденок богато. Ходим вдоль реки в разных направлениях, наловили еще и больших роющих личинок эфемер, там, где дети пугали нас крокодилами.

На переднем плане – кухня.

Совсем мелкий и очень самостоятельный.

Расспросив хозяйку – ее зовут Lindsey – про бегемотов, пошли просто так, пешком, раз это оказалось по нашим меркам недалеко. Просто шли по дороге, конечно, в сопровождении привязавшихся детей, и вдруг я услышала какие-то странные звуки, похожие на лошадиное фырканье, только гораздо более громкое, даже рычащие грузовики его не заглушали. Звуки – лошадиные – явно со стороны реки. Ну, это и были бегемоты, и они сидели на середине реки, вернее, иногда ненадолго выныривали из глубины, отфыркивались, пучили круглые глаза, крутили хвостами, и не понять было, сколько их там, но точно не меньше десятка. Это было нереальное зрелище! Главное, я сделала для себя удивительное открытие: оказывается, бегемоты живут в воде! Не ходят по жаре из грязного болота купаться, а именно живут. Едят там себе всякую траву на дне, и только иногда выныривают подышать и пофыркать. А ушки у них маленькие и розовые. Долго смотрели, хотя бегемоты никаких фокусов не проделывали, но именно то, что им до нас не было никакого дела, что они – самые что ни на есть настоящие и дикие, казалось сказочно невероятным. Мы даже заразили своими открытыми от восхищения ртами местных детей – уж кажется, какая это  для них невидаль – бегемоты. Мимо фыркающего стада мирно проплыл абориген на лодочке, только слегка обошел их ближе к Мозамбикскому берегу. Кстати, про Мозамбик. Местный абориген, показывая на противоположный берег, говорил с придыханием: "Видите, а вон там Мозамбик... Красиво, правда?" А там – такая же высохшая земля, такие же травяные нуф-нуфовы хижины... Заграница, одним словом. 

Глядя бегемоту в глаз.

В лодке  уважительно берут ближе к берегу.

Уголь на продажу.

Юбка-плакат в африканском стиле.

Итак, неделю мы прожили на берегу реки Луангвы, в кемпинге Luangva Bridge Camp. Этот выбор Никиты был очень удачным – впрочем, как и всегда. Подготовка им каждой экспедиции действительно очень серьезна, вдумчива и результативна. В этот раз его решение сначала пожить в кемпинге было очень хорошо для меня – я ведь впервые оказалась в Африке вообще, и мне надо было немного оглядеться, попытаться понять особенности местной жизни, понаблюдать за аборигенами. Весьма помогало ненавязчивое присутствие миссис Линдсей, и за почти символическим забором кемпинга было спокойно, как дома. А ее отрешенная от места и времени фигура внушала уверенность. 

Этот термитник показался нам гигантским.

Опять в дорогу.

А нам надо было двигаться дальше, на север. В кемпинге последние дни по вечерам было очень оживленно. Группу бледных английских подростков сменяли шумные немцы в невиданных стеклянных автобусах... Последним был очень приветливый австралийский биолог, угощавший нас вином, но мы как раз собрались уезжать...

Часть 2. Солвези и Мутанда