Людмила ШЕЙКО

Как мы ездили в Индонезию и Австралию

Часть 1. Ява

Часть 2. Сулавеси

Часть 3. Бали

Часть 4. Австралия

Часть 5. Ломбок

Часть 6. Бали

Часть первая

На острове Ява

"Хэлоу, Мистер!"

Эта фраза после полутора месяца путешествий по Индонезии еще долго звенит назойливым хриплым воспоминанием. Каждый пятый местный житель считал своим долгом оглушительно-радостно прокричать эти слова с небольшими вариациями типа "вэраюгоин" — совсем не подразумевая ответа. 

Вообще-то это была научная экспедиция, организованная и спланированная моим мужем, Никитой Клюге. Он — профессор СПГУ, известный ученый-энтомолог, занимается вопросами систематики насекомых, изучая, в основном, поденок — это такие маленькие изящные существа с прозрачными крылышками, чьи личинки живут и развиваются в воде. Живут они везде, просто в тропических странах их можно ловить круглый год. Где только Никита их не ловил — и в Африке, и в Америке, и во всяких Европах с Азией, а вот в Индонезии с Австралией — нет, туда-то мы и отправились, он — ловить, я — с целью набраться впечатлений, заодно помогая мужу. И не только ловить, но и готовить на костре еду, и стирать в горных речках одежду. Еще в мои обязанности входили связи с общественностью, для чего честно учила нужные фразы по-индонезийски. Совет №1: индонезийский необходим, это — государственный язык, его, правда, знают не все жители островов, но все же больше, чем английский. Хотя бы самые необходимые фразы. И словарь не помешает.

Летели мы Катарскими авиалиниями из Москвы до Джакарты, так дешевле, но долго. Посадка в Дохе, столице Катара, часов пять ожидания, правда, с обедом — чтобы его получить, надо найти стол, где выдают специальные талоны для транзитных путешественников. И вообще весь полет — бесконечное кормление, причем с разнообразным алкоголем и прочими напитками. А перед кормлениями в самолете каждому выдают пинцетом горячую мокрую салфетку для протирки рук. В Катаре надо было сделать всего пять шагов по земле, чтобы добраться до автобуса с кондиционером и — пришлось — глотнуть воздуха пустыни — как в жаркой переполненной сауне. В аэропорту женщины в черных паранджах, а мужчины в белых платьях. Традиционный набор развлечений — duty free, кафе, магазинчики, но здесь еще и мечеть, рядом — маленький зал с откидывающимися креслами, поспать можно только там, потому как все остальные бесконечные ряды кресел перегорожены дурацкими подлокотниками. 

Еще посадка, в Сингапуре, на час, но там-то можно бы и подольше. Один только транзитный терминал — и тот мы не успели осмотреть: сначала — выставка скульптур, затем — коллекция орхидей (их здесь гораздо больше, чем в ботаническом саду на Бали), фонтаны с золотыми рыбами, бесконечные ряды ресторанов и магазинов, и все устлано коврами, и тихая музыка. 

Сингапур, аэропорт...

и его пространство.

Последний недолгий перелет — опять с едой, конечно, — и вот Джакарта. Визу ставят прямо в аэропорту, в одном окошке меняют деньги — приготовьте 25 долларов, если виза нужна больше, чем на неделю. Но больше, чем на месяц, не дадут. А в соседнем окошке ее и выдают, все просто и не долго, в отличие от Бали, где, как потом оказалось, огромные многочасовые очереди. 

Осмотр достопримечательностей столицы не входил в наши планы, мы стремились скорее и подальше уехать от этого огромного, душного, перенаселенного города, наверх, в городишко Чибодас, к подножию вулкана, а точнее — двух вулканов, Геде и Пангранг (они рядышком, оба около трех километров высотой), т. к. в научные планы Никиты входила ловля личинок поденок, предпочитающих чистые, холодные и бурные горные речки. По космическим снимкам мы примерно представляли схему наших передвижений, но только в плане географии. От аэропорта в приличном автобусе с кондиционером (и когда же начнутся приключения?) доехали до Богора, заплатив по 30 000 рупий (это примерно 90 рублей). Дорога заняла около трех часов, причем Джакарта казалась бесконечной. Про Богор в каком-то туристическом справочнике написано, что это тихий уютный городок с Ботаническим садом и Президентским дворцом. Насчет дворца — верно, по парку гуляют олени, висят летучие мыши, и Ботсад существует с начала 19 века. А в городе душно, жарко, грязно, пробки, толкотня, шум, вонь. В темноте еле нашли крошечный раздолбанный микро- (в буквальном смысле — Никита заполз на четвереньках) -автобус, водитель которого после сложных попыток договориться о цене повез нас в Чибодас через Чипанас. Как потом выяснилось, содрали с нас ровно в 4 раза больше, но было уже поздно, искать ночлег в Богоре совсем не хотелось, и вообще мы были оглушены, растеряны и одурели от жары. А в этом авто был почему-то раскаленный пол, и двери не закрывались.

Чипанас, вид с шоссе

Дорога шла вверх, извиваясь серпантином среди непрерывной череды лавочек. Тротуаров нет, границ населенных пунктов тоже нет, скорость поэтому сумасшедшая, причем обгонял наш водитель всех и с любой стороны. Я решила, что он, возможно, исповедует индуизм, и его теперешнее воплощение его не устраивает, и ела валидол. И все же он привез нас прямо к воротам Национального парка в Чибодасе! Огромное помпезное сооружение, скорее, декорация ворот, в окружении страшных фанерных коробок с тусклой лампочкой вдали — это опустевший грязный базар, в темноте особенно жуткий.

Дорога и как по ней ходят.

Опустевший базар в сумерках.

Протискиваемся в щель...                                   ... и попадаем к Фредди.

Приткнуться где-либо с палаткой было совершенно невозможно, и в полной темноте мы пошли искать жизнь. Жизнь сначала явилась в виде череды горшков с экзотическими растениями, затем под вывеской "Freddy's homestay" мы протиснулись в какую-то падающую щель, вскарабкались по крутой лестнице и оказались в вполне сносном жилье — узкий коридор, пять комнат, один туалет с холодным душем. В туалете — странный цементный резервуар-накопитель вместо раковины, это местная бытовая особенность, прилагается ковшик. Ночью было прохладно, вот что значит близость вулкана, выручили шерстяные носки. Еще в кромешной тьме проорал муэдзин какую-то хрипло-фальшивую песнь. Утром — банановая лепешка на завтрак (это традиционная утренняя еда).

Все на базар!

Вид из нашего окошка.

Соседями оказались голландцы, потом немцы, американцы, австралийцы; все приезжают на одну ночь, чтобы с утра посмотреть на Ботсад и водопад, для этого вполне хватает одного дня.

Главная улица Чибодаса на фоне вулкана Геде

Она же

Еще принято залезать на вулкан, но его как раз закрыли на прочистку на месяц. Ездить по Ботаническим садам на машинах и мотоциклах — тоже местная особенность. Для пеших вход 10 руб., для остальных дороже. Еще там празднуют свадьбы, устраивают спортивные соревнования и мусульманские праздники. И едят, конечно. Есть индонезийцы любят все вместе и особенно в красивых местах, поэтому основные достопримечательности основательно загажены, но это не мешает им есть! В Ботсаду имеется и небольшой теплый водопад, ручьи, деревья с табличками (много всевозможных араукарий и казуарин), орхидеи, кактусы, папоротники и толпы мусульман по выходным и праздникам.

Водопад в национальном парке, Чибодас

Гигантские папоротники в Ботаническом саду

А заканчивается городок Чибодас огромным безлюдным полем для гольфа, больше похожим на декорации к фильму про динозавров. Странно и непонятно простирается оно вдоль естественной скалистой границы национального парка: во всех остальных местах люди теснятся, распахивается каждый клочок земли. Поле это занимает почти всю долину между двумя вулканами, слева упираясь в отвесные скалы национального парка, а справа переходит в узкую полоску луково-морковных террас. За неделю на нем два раза появилось по полтора буржуя с полудюжиной обслуги из местных жителей с тележками, и пару раз они вяло попали по мячику. А справа под вулканом огороды.

Огороды.

Уборка морковки.

Поле для гольфа

Лук

И — холодная горная река вырывается из джунглей, постепенно разбираемая на каналы и канавки.

Через речку

Утреннее солнце быстро сменяется наползающим с гор туманом. И при дневном свете мы убедились, что для палатки места нет, пришлось у Фредди остаться на неделю, причем уже на следующий день весь городок об этом знал. Не занятые в торговле чибодасцы — земледельцы. Маленькие, худенькие, темнокожие, черноволосые, с сильно выступающими вперед челюстями. Большинство мусульмане, количество мечетей — не меньше 3х на квадратный километр. Фредди — личность известная: его отельчик упомянут в справочнике "Lonely planet", поэтому бледнолицые одинокие путешественники у него не переводятся. А сам Фредди — маленький, худой, темнокожий отец пятерых детей неплохо говорит не только по-английски, но и голландским владеет. А еще он пять раз в день ходит в мечеть, надев саронг и прихватив на плече коврик, похожий на шарфик. С женой вместе они готовят по заказу традиционный ужин — рис в разных вариантах, чаще — жареный с овощами или с засушенным цыпленком. Или гадо-гадо — смесь из жареных овощей с добавлением арахисового масла.

Индонезийцы практически все низкорослые и худощавые. Черные жесткие волосы, цвет кожи от смуглого до черного; многие красавицы прячутся под зонтиками от солнца. Удивительные глаза — слегка миндалевидные, блестящие, с яркими белками, но у всех — выдающиеся вперед нижние челюсти, с невероятным количеством больших белых зубов, не помещающихся под пухлыми темными губами.

Местные женщины, в основном, — в брюках, на голове — какой-то чепец с пелериной, иногда с козырьком, иногда с кружевами. Можно увидеть и женщину в черной парандже без прорези для глаз — но это не местные барышни: в таком виде пришлые арабы-туристы водят своих жен "посмотреть" на водопад. Кроме морковки и лука, выращивают клубнику и диковинные растения, которыми уставлены обочины дорог, шесть километров цветочного благоухающего ковра... Цветы и деревья — в горшках, бочках, тазах с водой, в полиэтиленовых мешках… Шесть километров диковинных растений причудливыми орнаментами тянутся серпантином вверх от Чипанаса. Очень красиво и опять совершенно непонятно — где же покупатели? Количество этой красоты явно не местного масштаба, больше похоже на выставку достижений.

Тротуаров на Яве нет, как и нет границ населенных пунктов. Ява — это сплошная дорога, с бешеным бесконечным потоком машин, мопедов, мотоциклов, грязная, жаркая, застроенная лавками, по большей части, незатейливыми — клочки неоструганных досок, фанера, ломаный пластиковый шифер. Каких-то национальных архитектурных красот тоже мало, заметно тяготение к колониальному стилю и к арабской роскоши. Вместо тротуаров — бортики засоренных сточных канав.

Неделю мы ловили личинок поденок, выводили из них взрослых насекомых, заодно залезая — где это удавалось — в джунгли, а там ловили бабочек, палочников, клопов и прочих обитателей. Для выведения из личинок взрослых насекомых Никита придумал и сделал специальные садочки. Они должны все время плавать в чистой проточной воде. Он нашел для них место в оросительном канале, отведенным от горной речки, под пасленовым кустом с гигантскими белыми цветами-граммофонами, на границе поля для гольфа и Ботанического сада. Мы ходили проверять садки три раза в день, а остальное время проводили в изучении местной природы.

Никита у садков.

Бесплатный водопад.

Национальный парк Чибодаса весьма известен в мире — многие приезжают специально ради посмотреть именно на него — вкупе с Ботсадом; наши соседи поэтому менялись каждый день. Выложенные базальтом еще в начале прошлого века упорными маленькими руками аборигенов дорожки, есть указатели и даже туалеты. Дошли до трех водопадов: первый — окультуренный, окруженный грибочками со скамейками, второй — с теплой и мутной водой, а третий даже кажется диким, ледяной поток с холодным ветром. Правда, и к нему вскоре пристроилось многочисленное шумное семейство с кастрюлями и овощами. Но джунгли вокруг вполне настоящие. А над оврагом на несколько километров тянется подвешенный на бетонные столбы деревянный настил.

Дорога в национальном парке.

Над оврагом.

Базар в Чибодасе, даже в пятницу, не богат фруктами. Немножко ананасов, еще меньше клубники, совсем мало бананов. Зато везде — жареные в муке тоненькие банановые пластинки — хрустящие, очень вкусные, если свежие, но их, как и цветов вдоль дороги, какие-то дикие количества, и опять не понятно, для кого все это. Пробовали что-то похожее на грушу. И какие-то плоды, похожие на большой каштан в копченой рыбьей чешуе — такая у него кожура — называется salak, есть вулкан с таким же названием недалеко от Джакарты. В праздники на базаре торгуют и животными: кроликами, хомяками, морскими свинками, и все они очень мелкие, как, впрочем, и лошадки, и редкие коровы, и местные жители, и микро-микроавтобусы. Местную ежевику собирали по берегам реки, она ярко-красная, кисловатая и совсем не ароматная, и тоже мелкая, но страшно колючая; на базаре ее также продают.

Городские огороды.

Грибочки в национальном парке.

Вообще, много попадалось невиданного и непонятного. Папоротники, больше похожие на пальмы, под десять метров высотой. Ромашковое дерево. Лианообразные пальмы, покрытые страшными колючками. Заросли диких кабачков. Какой-то рыжий мех-мох на скалах.

Ромашковое дерево

Местная готовая еда была тоже непонятна, но все же мы отважились попробовать — и остались живы. Это был бульон с соевыми проростками, какой-то прозрачной рисовой лапшой, с неизвестной травой и фиолетовыми фрикадельками непонятно из кого, внутри попадались хрящики. Продается это с тележек, посуду моют просто на земле, едят такое только местные жители, наша смелость была замечена и оценена. Кстати, вполне съедобно. И дешево. А что до гигиены — нам потом доводилось видеть, как в дорогих ресторанах посуду моют таким же способом. Еще с тележек продают разные жареные пирожки; осмелев, мы начали пробовать, дальше — больше, даже отважились отведать праздничный коктейль с дурианом и кислотного цвета резиновым мармеладом.

Теплая речка в Чипанасе.

Змеиный супчик.

Неделя пролетела, поденок наловили, из личинок в садках вывелись взрослые насекомые. Это было главной нашей задачей — дождаться созревания личинок, вылупления из них нежных плохо летающих субимаго, последующей их линьки на взрослое насекомое — имаго. Только так можно потом точно определить, кто есть кто. Усилия наши не были напрасны: были пойманы и выведены новые, неизвестные науке виды поденок! Нашли мы себе и собственный бесплатный водопад, не очень большой, но чистый и холодный, и совершенно безлюдный, и там Никита пропадал последние дни, а я пыталась ловить бабочек.

Ежевика?

Профессор спит.

Понемногу начали понимать особенности национального характера. Скученность и теснота — не всегда вынуждены, ну нравится индонезийцам потолкаться, поорать вместе, поесть дружно, помусорить и поплеваться. Это в буквальном смысле, они все почему-то плюются, особенно странно видеть и слышать смачные плевки нежных девушек. И очень много детей, они все в нарядных школьных формах, у каждой школы — своя, и ходят строем, и по выходным устраивают какие-то коллективные мероприятия, что-то вроде занятий аэробикой на центральных площадях для девочек и воинственные марш-броски по улицам для мальчиков.  

Растительный базар вдоль дороги.

И это - на продажу.

Можно купить прямо с тазиком.

А можно среди этого жить.

Маршрут наш лежал — после Явы — на остров Сулавеси, расстояние до него приличное, и, дабы не тратить время, решили лететь самолетом из Джакарты, но по пути заехать на вулкан Салак. Год назад там побывали коллеги Никиты, и он надеялся там поймать кого-то очень нужного. Найти нам было надо долину какой-то реки (названия ее мы не знали), по берегам которой сидят какие-то маленькие человечки с торчащими вперед длинными верхними зубами и зачем-то копают в прибрежной гальке небольшие ямки огромными ножами. Поскольку это были все известные нам географические и этнографические данные, найти идущий туда public bus не удалось, пришлось ехать на такси — имелся в виду раздолбанный минибус — bemo — но, поскольку вез он только нас, то заплатить пришлось, как за такси. Русло этой реки, хотя и с трудом, но нашли, а вот вода в этой реке, оказывается, бывает только в сезон дождей, то есть нашей зимой, а мы приехали в августе. Человечки и вправду сидели в ямках, и мы даже поняли, что именно они добывают из-под камней — просто землю, и ведрами насыпают ее в маленькие грузовички. Все это — руками и на страшной жаре. А вода тонкой струйкой сочится из трубы, это все, что осталось от бурной реки.

Не солоно хлебавши, совершенно одуревшие от жары, вернулись, на этот раз, правда, дешевым общественным транспортом, и вот снова душный, вонючий, раскаленный Богор, потом поиски автобуса в аэропорт. Оказывается, в Богоре два автовокзала, и если вам нужно в аэропорт, ищите Damri. Ехали днем. Джакарта впечатляет — невероятное скопление прилепленных одна к другой черепичных крыш на фоне небоскребов в жирном тумане. Сразу почувствовала, что впервые в жизни я не играю в детскую мечту купить здесь крохотный домик…

В аэропорту Джакарты тоже было много непонятного. То, что терминалов много, это понятно. А вот то, что пункт обмена валюты — только во втором, и до него еще надо доехать на автобусе, правда, бесплатно — не очень понятно, потому как найти этот автобус непросто, и ехать в нем довольно долго, а уж как заползать в этот узкий транспорт — просто аттракцион. А единственный обменник обозначен почему-то только на индонезийском языке, хотя и в международном терминале. При этом "No smoking" дублируется на каждом шагу. Так что, учите индонезийский, путешественники! В терминале №1 — для внутренних рейсов — множество авиакомпаний, и у каждой своя касса. Так же устроены и автовокзалы. Нет окошка, где можно попросить поискать самый дешевый (или дорогой) билет на ближайший рейс. Но нам повезло, самолет индонезийской авиакомпании "Гаруда" вылетал на Сулавеси через два часа, и этих двух часов нам еле хватило, чтобы обменять доллары. Аэропорт весь снаружи: туалеты, зал ожидания, кафе — это все на улице. Внутрь пускают только после регистрации, просто всех в один зал перед выходом. В зале ожидания мы оказались единственными "белыми" людьми, и следующие три недели такими оставались, такой это не популярный у белых людей остров.

Часть вторая: на острове Сулавеси